Чюрлёнис родился 22 сентября 1875 в городке Ораны (современное название Варена) в Литве. Его детство и молодость прошли в Друскениках (совр. Друскининкай) и Плунгянах (совр. Плунге). В Плунгянах он играл в оркестре князя Огинского, с чего началась его музыкальная карьера. Во время обучения в Варшавском музыкальном университете Чюрлёнис вращался в польских богемных артистических кругах. Воспитанный в культе польской литературы (он обожал Словацкого) и большую часть жизни не знавший литовского языка, Чюрлёнис под влиянием набирающего силу литовского национального движения решил посвятить себя созданию национального литовского искусства.
Как стать литовцем в Восточной Европе начала ХХ века?
Хотя родители Чюрлёниса были литовцами (у его матери были еще немецкие корни), дома они говорили по-польски, а сам Чюрлёнис долгое время называл себя поляком. Еще в 1901 году он писал другу: «Мы должны гордиться тем, что мы поляки. […] У нас забрали землю, свободу, право, но языка нашего, сердец наших, интеллигенции нашей не отобрать у нас даже силой».
Несколькими годами позже он полностью посвятил себя созданию литовского национального искусства и стал литовцем.
Случай Чюрлёниса не уникален, похожий выбор национальной идентичности сделали многие деятели литовского возрождения, в частности, Станислав Нарутович и Оскар Милош. Тимоти Снайдер пишет, что литовские деятели на рубеже XIX-XX веков часто были выходцами из польскоязычной шляхты, которые «возвращались к своим корням», объединяясь с простым народом. Многие из них польский язык знали лучше, чем литовский. К «литовскости» они приходили постепенно, зачастую отвергая национальную идентичность, выбранную их дедами и родителями.
Чюрлёнисы не были шляхтой. На польском языке говорили в семье и обучали детей из-за культурных амбиций Чюрлёнисов. Его отец был органистом. Литовский язык Чюрлёнис начал учить поздно, будучи тридцатилетним, под влиянием своей невесты, а в недалеком будущем жены Софии Кимантайте, участницы литовского национального движения в Польше (София училась в Кракове).
По предположению исследовательницы его творчества Расы Жукиене, роль катализатора могли сыграть личные обиды Чюрлёниса на национальной почве. Например, известие, что его симфонию «В лесу» не будут исполнять на концерте, поскольку автор не поляк, наверняка ранило молодого композитора. Жукиене добавляет: «Возможно, это одна из причин того, что он занялся изучением живописи и сделал свой выбор в пользу литовской идентичности».
Символизм, абстракция, сюрреализм?
Живопись Чюрлёниса чаще всего относят к символизму, однако его символизм кардинально отличается от творчества Яцека Мальчевского, знаменитого польского художника-символиста.
Чюрлёнис не создавал, как Матейко, масштабных исторических полотен. Он, в отличие от польских символистов, не рисовал фигуративных картин под влиянием литературы или философии. Суть национального духа он стремился отыскать прежде всего в родных пейзажах (исследователи указывают в первую очередь на окрестности Друскеник и Паланги на балтийском взморье), а также в древних литовских легендах и мифологии.
Его картины были столь оригинальны и настолько опережали свое время, что им часто ищут параллели вне символизма. Чюрлёниса нередко называют предшественником абстрактной живописи и даже сюрреализма, а кроме того, считается, что он заметно повлиял на таких художников, как Василий Кандинский и Пауль Клее.
Был ли Чюрлёнис первым абстракционистом?
К самым известным «абстрактным» работам художника относятся цикл «Сотворение мира» (1904-1905) и неоконченный диптих «Соната звезд» («Соната Хаоса», 1908). По мнению исследователя творчества художника Юозаса Пивориунаса, в обоих случаях именно тема – сотворение мира – определяла абстрактный характер картин, что могло вызвать ассоциации с абстракционизмом (которое как течение в искусстве на тот момент еще не существовало).
Тот же исследователь отмечает, что, возможно, ближе всего к чистой абстракции – восемь картин Чюрлёниса из цикла «Зима», в которых «он скорее пытался нарисовать зиму как таковую, а не конкретный зимний пейзаж».
Пожалуй, самое выдающееся из абстрактных произведений Чюрлёниса – это картина «Анданте» из цикла «Соната солнца». Как показывает Пивориунас, при первом взгляде на картину мы замечаем прежде всего ее смелую импрессионистскую композицию, прямо таки геометрическую абстракцию. Однако присмотревшись, видим, что на ней изображена живительная энергия солнца, пронизывающая пространство и землю.
«Чюрлёнис открывает нашему взгляду то, чего мы не видим, а лишь понимаем, или то, о чем имеем абстрактное представление. Следовательно, его подход по своей сути в корне отличается от подхода абстракционистов: Чюрлёнис не писал картин, которые ничего не изображают», – считает исследователь.